Таня. Серия «Знакомые лица» - Татьяна Краснова
Шрифт:
Интервал:
ИЗ РАЗРИСОВАННОЙ двери выходил представительный мужчина, похожий на начальника.
— К вам можно кем-нибудь устроиться на лето? — спросила Таня. — Я не школьница. Я студентка. Мне очень нужно заработать тридцать тысяч.
Последняя фраза вогнала ее саму в ступор. Конечно, она не сказала бы такую глупость, если бы не оказалась совершенно выбита из колеи. Но ведь и в воздухе уже не растворишься.
— У нас инженеры в НИИ столько не получают, — упрекнул ее начальник. — Вам с редактором надо поговорить.
И начал таскать из машины в помещение пачки газет. Должно быть, это был водитель или грузчик.
Рядом с дверью висела табличка: «Белогорские вести». Вот облом — местечковая пресса!
Но Таня уже переступила порог. На фоне пирамиды из газетных пачек стояла классическая русская красавица — дородная, румяная, коня на скаку остановит. Рассмотрев Таню, она усомнилась:
— Да мы столько раз жалели, что связывались с подростками… На втором курсе? Правда, что ли? Ну, не знаю. Ты хоть что-нибудь умеешь? Слушай, помоги разобрать тираж. Мы столько-то экземпляров отправляем в мэрию, столько-то — в библиотеку, ну и так далее, в разные учреждения. Вот список. Раскладывай и подписывай, а редактор появится — поговорим.
Стало быть, и это не редактор.
Когда газетные пирамиды стали пониже, из-за них показался open space — большой офис с лабиринтом из столов, шкафов и компьютеров. Никого, кроме Тани и Киры Караваевой — так назвалась некрасовская красавица — там не было.
Но скоро веселая дверь распахнулась, и появился человек, желавший разместить в газете объявление. Потом еще один. А потом влетел гражданин, заоравший так, что Таня подскочила:
— Па-ачему не побелили стены исторического здания?!
Однако Кира не дрогнула, состоялся диалог, гражданин постепенно успокоился и наконец вышел.
— Это городской сумасшедший, — пояснила Караваева. — А, ты же не местная — ты не пугайся, он безвредный. Периодически заходит то к нам, то в милицию, и сообщает о недостатках и нарушениях. Ему надо просто кивать и говорить, что меры будут приняты.
Еще один посетитель с интеллигентным лицом скромно положил листочек на стол и, пятясь и кланяясь, сразу удалился.
— Тоже сумасшедший — поэт, — отрекомендовала Кира. — По-настоящему больной, клинический, со справкой. Его жена приходила, просила не обижать. Он плохие стихи пишет. Мы не обижаем, но стихи не печатаем.
«А нормальные люди сюда приходят?» — озадачилась Таня, но тут же уткнулась в список, боясь что-нибудь перепутать и не справиться.
Она не стала отвлекаться, даже когда ввалилась целая толпа и заговорила о мусоросжигательном заводе, строительства которого никак нельзя допустить, о пикетах, письмах протеста и о противодействии местной администрации.
— Тоже сумасшедшие? — спросила Таня, когда шумные люди ушли.
— Нет, — удивилась Кира, — это общественность. Инициативная группа. Нам тут экологию запоганить хотят. А, ты не местная, еще не в курсе… Опять кто-то идет?! Нет, показалось. Совсем работать невозможно! Всё время отвлекают! Я не ответственный секретарь, а какой-то жонглер! Когда мне этими запятыми заниматься, и кто их только выдумал!
— Альд Мануций, — отозвалась Таня.
— Кто-кто? — Кира подняла голову от экрана.
— Венецианский типограф. Он в начале шестнадцатого века запятую изобрел. И еще оглавление, чтобы читать было удобней.
— А ты откуда знаешь?
— Было интересно. Я искала его портрет, но не нашла. Только его дедушки — он тоже был Альд Мануций, и тоже книгоиздатель…
— Да портрет-то тебе на что сдался? — смеялась Кира.
— Мне хотелось увидеть лицо человека, который первым нарисовал точке хвост. Какой он — весельчак или, может, прикидывается серьезным. Вроде своего дедушки. Тот важный, надутый, весь в черном.
Таня освоилась и разговорилась. Киру осенило:
— А сама ты как насчет запятых? Как грамотность? Нормально? Я вижу, ты газеты разложила — давай-ка садись за компьютер, попробуй вычитать эту полосу. Найдешь ошибку — исправляй.
Таня покосилась на плакат: «Сегодня ты потерял мягкий знак после шипящей, завтра — окончание. А послезавтра ты потеряешь свою ЖИЗНЬ» — но тем не менее села за компьютер. Какое-то время Кира висела над ней. Лицо ее всё больше просветлялось.
— Значит так — будешь корректором. У нас все в отпусках, совсем работать некому. А потом набери вот эти объявления. Да-да, вот эта куча, написанная от руки. Там ничего сложного — продам козу, куплю корову. Местная специфика. Главное — разобрать почерк.
ТАНЯ сосредоточенно стучала по клавиатуре, не слыша городского шума и голоса Киры, пока тот не сделался ну очень громким:
— Нет, не успею! Когда еще мне аналитику писать!
— Да ты только посмотри, какие я сделала фотки! — убеждала ее длинноволосая девица, которая незаметно появилась в редакции.
И тут раздался третий голос:
— А вы новенькой поручите.
Таня встрепенулась — оказывается, всё это время здесь был еще один человек. В дальнем закоулке, загороженный монитором, горами подшивок, кулером и вешалкой на длинной ноге, в виде дерева с ветвями и листьями. Сначала показались желтые кеды, потом из-под дерева целиком вылез хипстер в клетчатой рубашке.
Кира наскоро представила своих коллег:
— Катя — наш корреспондент и наше телерадио. Алекс — наше всё, то есть дизайнер.
Алекс — наше всё, то есть дизайнер.
Телерадио задало вопрос:
— Таня, а где ты учишься?
— Точно, я и не спросила, — Кира всплеснула лебедиными руками.
Услышав где, Катя обрадовалась и начала с жаром рассказывать о жутком мусоросжигательном заводе, о пикете местных жителей, который разогнали, и о статье, которая должна потрясти мир.
Таня в панике соображала, как сказать, что ей это совсем неинтересно, и при этом не потерять работу. Писать газетную статью для серьезных людей — кошмар какой! Во что она вляпалась! Надо немедленно что-то придумать. Надо во что бы то ни стало избавиться от этого!
— …а сегодня появилось это граффити — его уже весь город видел! Городские власти тут же прислали гастарбайтеров с краской, замазывать. А я успела сфоткать, смотри! А вот кадр, как закрашивают. Алекс, поставь это на наш сайт прямо сейчас. И в номер пойдет!
На фотографии была уже виденная утром разноцветная панорама. Гора над Белогорском оказалась горой мусора, причем ее верхушка горела, и нарисованный город заволакивал черный дым. Смысл художественного послания был прямолинейно ясен.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!